а пошел в его дружину тысяцким, и в скором времени стал ему, хорошим наставником, да добрым другом. Казалось бы, добрые, мирные времена наступили, и так будет вечно, но ни что вечным не бывает, и в скором времени Русь всколыхнулась новой замятнёй.
Часть 2
1
Даже политические договоры о дружбе оборачиваются попыткой объегорить друг друга…
Итак, жизнь вроде налаживалась, не принося в будни особых волнений. Так, простая ежедневная рутина, заскучать, конечно, не даст, но и радости особой не несет. Естественно, это при условии, что ты не мечтаешь получить нечто большее, чем имеешь. Для простых людей, такая житейская рутина, залог стабильности. Никто не ломится к тебе в дом, пытаясь забрать твои не такие уж великие пожитки, да и самого тебя не гонят потрясти мошну соседей. Не спорю, чтобы потрясти мошну соседей, в этом есть своя прелесть, но ведь они за просто так ничего не дадут, а, наоборот, за топоры схватятся, да не дай бог, этим топором, да по голове тяпнут. Так что, лучше может и скучно жить, но мирно. Но мирно, не совсем получалось. Зловредные Печенеги, время от времени, устраивали набеги, и замириться с ними, пока никак не удавалось. Самому лезть в их степи, тоже охоты большой не было, тем более что еще очень живы были воспоминания, как после одной из таких битв, чуть ноги унес. Главное в Киев не лезут, а то, что на пограничные города наскакивают, так это дело привычное, спалить то их, все одно силенок не хватает, ну посевы потопчут, эка невидаль. Тем более что местные потом, за вытоптанные посевы, у них скот, да лошадей угоняют, а чтобы у Печенегов от количества городов глаза разбегались, стал на границе новые крепости строить. Потом, по примеру цивилизованных государств, стал монеты, золотые, да серебряные чеканить. Детей по княжествам рассадил. То что, младшие еще совсем юные, не беда, быстрее возмужают. Одно время, строительством церквей занялся, чтобы значит люди, быстрее верой прониклись, но вскоре и это занятие надоело. Тем более что Михаил со своей братией, на ухо жужжащей, можно сказать в княжеских покоях прописались, выказывая тем самым свое рвение в устройстве государства. Владимир их первое время терпел, а потом, к думным боярам отправил. Вот, пущай с ними радеют, а он, как-нибудь без подсказок обойдется. Чтобы хоть немного отвлечься от скуки, продолжал устраивать пиры, но там все больше, одни и те же лица, приелись. Одно время пожилым людям, что сами до княжеских столов дойти не могли по старости лет, на возах, еду да одежду приказал развозить. Первое время даже сам в тех санях разъезжал. Приятно все же, когда тебе в землю кланяются, да всякими хорошими словами хвалят.
— Княжа. — Прервал размышления Владимира, вошедший в горницу дружинник. — Там это, мних заезжий у ворот топчется, с тобой повидаться желает, а наши мнихи кричат, что взашей его гнать надо. Как поступить? Примешь его, или это, за город выставить? Чтобы значит, шел туда, откель пришел.
Владимир, для порядку, сначала побарабанил пальцами по подлокотнику, изображая, значит задумчивость, а потом все же, повелел странника к себе допустить. Странником тем оказался, посланный папой с миссионерской целью, немецкий епископ Бруно, целый год, читавший проповеди Уграм. Не добившись особых результатов, Бруно решил попытать счастья у Печенегов, а за одно и в Киев заглянуть. Конечно, весть о том, что Русь крещение приняла, уже разлетелась по всему свету, и как бы секретом не была, но тут дело в другом было. Церковь уже давно раскололась на два лагеря, ну никак не могли Папа с Патриархом решить, кто же из них к небу ближе находится. По этой причине ругались меж собой постоянно, да крепко ссорились, но официально особо на эту тему не распространялись, чтобы значит, людей зазря не беспокоить. Хотя поговаривали, что документы о разводе уже давно готовы, и только нужно подписать, но все никак не выпадал подходящий случай. Зато палки в колеса друг дружке, пихали с особым удовольствием, и всяк доказывал, что их вера правильная, а другие так, приблуды, истинного света не ведающие.
— А пущай заходит. — Кивнул головой Владимир дружиннику. — Чай к нам не часто такие гости заглядывают. А за одно, митрополита ко мне не пускай, занят я очень. Надо немного Михаила сомнениями помучать, охладить маленько, а то уж больно он ретив стал. А у нас, сам понимаешь, люди спешки не любят, и особенно им не нравится, когда им как жить указывают.
Епископ Бруно, был мужик не глупый, и довольно терпимо относился к другим религиозным взглядам на жизнь. Это его качество, позволило ему целый год прожить у Венгров, и особо ни в чем не нуждаться. Особого успеха не добился, но как он считал, нужно просто время, чтобы посеянные всходы веры, смогли, в конце концов, прорасти. И все же, каким бы просвещенным он не был, но и просто так принять факт крещения не по латинскому обряду, не смог.
— Эх, поторопился ты князь. — Посетовал он, печально качая своей головой, дожидаясь пока на стол разную снедь выставят. — Вот какая тебе выгода в таком крещении была? На принцессе ромейской женился, эка невидаль. Ее бы все равно никто из наших королей за себя в жены брать не стал, так что у нее не велик выбор был. Либо за кого из своих подданных выходить, либо в монастырь податься, коль никто замуж не возьмёт. Да и ранг у тебя прежний остался, княжеский. И это-то с такими-то владениями. У нас многие короли и четверти твоих земель не имеют. А как бы к твоему гордому стану пошла корона. — Зажмурился Бруно.
— Ты льсти, но меру знай. — Помахал у него перед носом пальцем Владимир.
— О, если я невольно тебя обидел, прошу прощения. — Тут же стал кланяться епископ. — Но с другой стороны, ведь кто-то должен был сказать тебе правду.
— Глянь-ка, правдолюб нашелся. — Хмыкнул Владимир. — Ну, раз ты у нас такой правдивый, то ответь. Правду ли бают, что у вас Папой, баба была? Да говорят, что к тому же на сносях?
— Брешут. — Выпучил глаза на князя Бруно, и для пущей убедительности перекрестился. — Истинный крест брешут. Сам ведь понимаешь, сколь на земле завистников, да злопыхателей разных.
— Это да. — Согласился с ним Владимир, и дальше продолжил. — А еще эти злопыхатели говорят, что, не смотря на ваши обеты безбрачия,
